Только через сумасшествие можно постичь истину
Глубокий вдох. Кашель склеил легкие. Не вдохнуть. Снова темнота.
Еще раз вдох. На этот раз аккуратный, неторопливый, жгучий огнем. Еще один, еще меньше. Вырвало кровью. Я засмеялась, сплевывая ее. Бодрит! Как мутно в голове. Сжала руки в кулаки, руки в порядке. Поднялась на локтях. Ноги.. А ног я не чувствовала. Я боялась открыть глаза. Захрипело где-то в груди. Черт! Я от души выругалась. Легкие, наконец, распрямились и начали действовать почти полностью. Шум в ушах приутих, и я попыталась прислушаться. Бесполезно, тишина орала в уши.
И тут я почувствовала свои ноги. Как через вату. Меня перехватило в районе сплетения и резко дернуло вверх. Я вскрикнула от боли и открыла глаза. Мутная пелена, ватно-молочная, застилала все вокруг. Проморгавшись и стиснув зубы, я наконец осмотрелась.
Я была в небольшой комнате, довольно темной и практически пустой. Из мебели в ней были только два стула и зеркало на стене. Я была подвешена в воздух, невысоко, но достать до пола никак не могла. Крепко связанные под грудью кожанные ремни перетягивали ребра, заставляя их сгибаться, мешая шевелиться, мешая дышать. Я попробовала подтянуться на руках, и в этот момент ремни растянулись в разные стороны. Ребра угрожающе затрещали, и я, закричав, замерла. Медленно ремни ослабли. Хорошо, главное не шевелиться. Я посмотрела в зеркало на стене.
- Ладно, я поняла. Дергаться не буду.
Тишина была мне ответом.
Такая простая была ловушка, и так глупо я в нее попалась. Я хмыкнула и скривилась от боли. Хорошо, больше не хмыкаем.
Я осматривала ремни, пытаясь понять, как из них выбраться. Слишком сложно. Непонятно, как они перевязаны и спутаны. Попыталась прочувствовать потоки их кожи, и тут же ребра затрещали снова. Кость сломалась с неприятным звуком и порвала кожу. Я истерично взвизгнула. Слезы покатились из глаз. Я перестала шевелиться, зато начала орать. Орать так громко, насколько позволяли перетянутые легкие. В голове был шум, и я плохо понимала, что кричу. Я запомнила, что требовала их главного, кем бы он не был. Я требовала объяснений. Ответом мне была тишина. Перебесившись, я безвольно повисла в воздухе в ожидании.
Прошло несколько часов. Кожа на сломанном ребре стала постепенно затягиваться, мешала лишь торчащая кость. Внезапно ремни ослабли, и я рухнула грудью на пол. От неожиданности я не успела сгрупироваться, и ребро вдвинулось обратно от удара. Я успела подумать, что горло уже наверно устало кричать, но новая волна боли скрутила меня так, что и кричать не пришлось, я могла только захрипеть.
Открылась дверь и вошел собрат. Откинув мыском ноги валяющиеся ремни, которые уходили куда-то в стены, он сел на корточки передо мной, участливо молча, сложив пальцы в замок. Я посмотрела на него сквозь туман, мутивший взгляд. Такие знакомые красивые, точеные черты лица.
- Рашид, - выдохнула я и хрипло засмеялась сквозь слезы. - Ну конечно!
Он грустно улыбнулся мне:
- Каина. Так, кажется, ты предпочитаешь сейчас, чтобы тебя звали? Или ею ты всегда и была? - Холодные черные глаза не улыбались.
Мой смех превращался в истерику. Рашид. Утонченный, благоразумный, обходительный и совершенно безжалостный. В его глазах когда-то тонула Катрин. О них же она и плакала, когда услышала о покушении на него. Не о нас, на которых повесили обвинение в том нападении, а только о нем. Была готова умереть от его руки. И сейчас Шериф французского Князя сидел передо мной на корточках, заглядывая мне в лицо, убирая холеными пальцами волосы с лица, стирая дорожки слез. Я постепенно успокаивалась, и, перевернувшись на спину, уставилась на едва освещаемый потолок.
- Ну вот и хорошо. Ты готова разговаривать? - спросил он меня вкрадчиво.
- Готова, - прошептала я.
- Умница, - похвалил он меня, в задумчивости проводя ладонью по моему телу. - Тогда рассказывай, где она?
- Я не знаю, - просто ответила я, следя за его рукой, которая начала обратный путь по мне.
- Ты знаешь. В этом я уверен, - тихо ответил он, положив руку мне на грудь, касаясь пальцами шеи.
- Нет, - я даже не улыбалась, чувствуя возрастающее давление его ладони.
- Такая красивая, и такая глупая, - грустно качнул головой он и почти не замахиваясь ударил меня по ребрам, туда, где свитер был порван костью, вылезшей наружу. Воздух кончился. Осталась только темнота и звезды. "Где-то там моя Бетельгейзе", - почему-то вспомнилась мне старая нежная сказка про двух путешественников в космосе. Темнота начала постепенно рассеиваться, но я хваталась за нее из последних сил, пытаясь не вернуться в ту серую комнату, где меня ждала боль. Я услышала вой. Где-то в глубине себя. Кто-то почувствовал мою боль и сейчас бежал ко мне, пока связь между нами крепка. Надо вынырнуть, пусть найдет, пока подсознание дает направление.
Боль жарким солнцем взорвалась в теле, когда я пришла в себя. Шериф постарался уравнять большинство моих костей до состояния открытых переломов и сейчас, лежа рядом со мной на холодном бетонном полу, согнув локоть, другой рукой гладил мою руку, разводами размазывая кровь.
- Ты со мной? Я рад. Я немного тебя.. потрогал, так что лучше не шевелись, а то будет совсем больно, - сказал он очень тихо, одновременно зацепив торчащую из руки кость. Я замычала от боли. - Ты знаешь правила, ты мне рассказываешь, я тебя отпускаю.
Потянувшись, он слизнул слезинку с моей щеки.
- Ты хорошо поела перед тем, как попасть сюда, - он окунул палец в лужу крови на полу. - Но я тебя высушу, и выброшу, если ты мне не расскажешь, где она. Мне нужна она, - как ребенку объяснял он мне.
Моя вселенная рушилась. Горячая боль окутала все тело, вынуждая выгибаться спину, но каждое движение причиняло еще большую боль.
Зазвонил телефон. Его телефон. Он раздраженно посмотрел на трубку, но, встав, отошел и ответил. Молча выслушал, не выражая никаких эмоция, ответив короткое "хорошо" и отключился. Повернувшись, посмотрел на меня пару секунд и вышел.
Я отдышалась и стала вправлять кости. Одну за одной, шипя, но старательно вдвигая, чувствуя как они становятся на место, заставляя оставшуюся кровь циркулировать вокруг переломов, заживляя. Собрала кровь с пола, помазав сверху ранки, затягивая. Надо было торопиться. Кто бы его не вызвал, он постарается вернуться побыстрее.
Я села. Некоторые кости царапнули по внутренним органам, но те быстро затянулись. Я чувствовала приближающийся рассвет, или просто слабела от недостатка крови, которая вся была направлена на регенерацию, но голова кружилась, а еще надо было придумать способ выбраться.
Я подошла к двери. Дотронулась до нее и прикоснулась лбом, спрашивая. Тяжело скрепя толстым деревом, дверь нехотя впустила меня в свою суть, рассказывая его последние действия. Вот он нажимает на замок, вот здесь, справа, на самый уголок. Нажала. Затем быстро касается рукой над ручкой. Щелчок. Есть. Дверь поддалась. Приоткрыв, я выглянула в длинный темный коридор. Никого не было видно. Я захлопнула дверь, громыхнув засовами снаружи. Мне повезло, что Шериф, выходя, поленился закрыть меня. Быстро по коридору, между дверей, бегом, ощущая ноги до последнего нерва, стиснув зубы. Еще одна дверь. Открыла. Куда-то вниз по лестнице, снова вверх. Мышцы сокращаются. Падаю. Голова кружится, крови мало, шум где-то недалеко. Еще несколько дверей. Перед глазами туман. Дверь.
Холод улицы. Открыла глаза. Жаркие люди. Такая быстрая, живая кровь. Вижу их тепло. Такое мягкое, стремительное. Упала на колени, вцепилась в лед пальцами. Только не думать о ней, только не броситься. Не выпускать Зверя, рвущегося из груди, мешая вдохнуть глубоким гортанным рыком. А ведь просто нужно отпустить себя, и боль пройдет, и кожа будет рваться с влажным звуком, пуская внутрь клыки, а кости будут ломаться с треском в жарком объятии, и кровь хлынет.. Один, второй, третий-все насытят и падут, как и должно быть, - подвывал тихонько Зверь. Стон сознания, такой слабый, такой неуверенный, но единственно верный сумел перекрыть это подвывание. Ногти сломались о лед, тело напряглось, вытягиваясь в струну, но это снова мое тело, и алый туман уходит из глаз, оставляя лишь опустошение, останавливая сердце, приглушая дыхание, чтобы не гонять зазря. Чьи-то руки подхватили. Тянут вверх, поднимают. Сопротивляться. Не сопротивляться. Женщина. Успокаивает. Едва знакомый запах. Знакомы? Подняла глаза и столкнулась взглядом. Нет, не знакомы. Обеспокоенная. Что-то говорит. Адрес. Какой адрес? Сажает в машину. Куда? Не важно. Солнце скоро. Солнце скоро.. Солнце..
Еще раз вдох. На этот раз аккуратный, неторопливый, жгучий огнем. Еще один, еще меньше. Вырвало кровью. Я засмеялась, сплевывая ее. Бодрит! Как мутно в голове. Сжала руки в кулаки, руки в порядке. Поднялась на локтях. Ноги.. А ног я не чувствовала. Я боялась открыть глаза. Захрипело где-то в груди. Черт! Я от души выругалась. Легкие, наконец, распрямились и начали действовать почти полностью. Шум в ушах приутих, и я попыталась прислушаться. Бесполезно, тишина орала в уши.
И тут я почувствовала свои ноги. Как через вату. Меня перехватило в районе сплетения и резко дернуло вверх. Я вскрикнула от боли и открыла глаза. Мутная пелена, ватно-молочная, застилала все вокруг. Проморгавшись и стиснув зубы, я наконец осмотрелась.
Я была в небольшой комнате, довольно темной и практически пустой. Из мебели в ней были только два стула и зеркало на стене. Я была подвешена в воздух, невысоко, но достать до пола никак не могла. Крепко связанные под грудью кожанные ремни перетягивали ребра, заставляя их сгибаться, мешая шевелиться, мешая дышать. Я попробовала подтянуться на руках, и в этот момент ремни растянулись в разные стороны. Ребра угрожающе затрещали, и я, закричав, замерла. Медленно ремни ослабли. Хорошо, главное не шевелиться. Я посмотрела в зеркало на стене.
- Ладно, я поняла. Дергаться не буду.
Тишина была мне ответом.
Такая простая была ловушка, и так глупо я в нее попалась. Я хмыкнула и скривилась от боли. Хорошо, больше не хмыкаем.
Я осматривала ремни, пытаясь понять, как из них выбраться. Слишком сложно. Непонятно, как они перевязаны и спутаны. Попыталась прочувствовать потоки их кожи, и тут же ребра затрещали снова. Кость сломалась с неприятным звуком и порвала кожу. Я истерично взвизгнула. Слезы покатились из глаз. Я перестала шевелиться, зато начала орать. Орать так громко, насколько позволяли перетянутые легкие. В голове был шум, и я плохо понимала, что кричу. Я запомнила, что требовала их главного, кем бы он не был. Я требовала объяснений. Ответом мне была тишина. Перебесившись, я безвольно повисла в воздухе в ожидании.
Прошло несколько часов. Кожа на сломанном ребре стала постепенно затягиваться, мешала лишь торчащая кость. Внезапно ремни ослабли, и я рухнула грудью на пол. От неожиданности я не успела сгрупироваться, и ребро вдвинулось обратно от удара. Я успела подумать, что горло уже наверно устало кричать, но новая волна боли скрутила меня так, что и кричать не пришлось, я могла только захрипеть.
Открылась дверь и вошел собрат. Откинув мыском ноги валяющиеся ремни, которые уходили куда-то в стены, он сел на корточки передо мной, участливо молча, сложив пальцы в замок. Я посмотрела на него сквозь туман, мутивший взгляд. Такие знакомые красивые, точеные черты лица.
- Рашид, - выдохнула я и хрипло засмеялась сквозь слезы. - Ну конечно!
Он грустно улыбнулся мне:
- Каина. Так, кажется, ты предпочитаешь сейчас, чтобы тебя звали? Или ею ты всегда и была? - Холодные черные глаза не улыбались.
Мой смех превращался в истерику. Рашид. Утонченный, благоразумный, обходительный и совершенно безжалостный. В его глазах когда-то тонула Катрин. О них же она и плакала, когда услышала о покушении на него. Не о нас, на которых повесили обвинение в том нападении, а только о нем. Была готова умереть от его руки. И сейчас Шериф французского Князя сидел передо мной на корточках, заглядывая мне в лицо, убирая холеными пальцами волосы с лица, стирая дорожки слез. Я постепенно успокаивалась, и, перевернувшись на спину, уставилась на едва освещаемый потолок.
- Ну вот и хорошо. Ты готова разговаривать? - спросил он меня вкрадчиво.
- Готова, - прошептала я.
- Умница, - похвалил он меня, в задумчивости проводя ладонью по моему телу. - Тогда рассказывай, где она?
- Я не знаю, - просто ответила я, следя за его рукой, которая начала обратный путь по мне.
- Ты знаешь. В этом я уверен, - тихо ответил он, положив руку мне на грудь, касаясь пальцами шеи.
- Нет, - я даже не улыбалась, чувствуя возрастающее давление его ладони.
- Такая красивая, и такая глупая, - грустно качнул головой он и почти не замахиваясь ударил меня по ребрам, туда, где свитер был порван костью, вылезшей наружу. Воздух кончился. Осталась только темнота и звезды. "Где-то там моя Бетельгейзе", - почему-то вспомнилась мне старая нежная сказка про двух путешественников в космосе. Темнота начала постепенно рассеиваться, но я хваталась за нее из последних сил, пытаясь не вернуться в ту серую комнату, где меня ждала боль. Я услышала вой. Где-то в глубине себя. Кто-то почувствовал мою боль и сейчас бежал ко мне, пока связь между нами крепка. Надо вынырнуть, пусть найдет, пока подсознание дает направление.
Боль жарким солнцем взорвалась в теле, когда я пришла в себя. Шериф постарался уравнять большинство моих костей до состояния открытых переломов и сейчас, лежа рядом со мной на холодном бетонном полу, согнув локоть, другой рукой гладил мою руку, разводами размазывая кровь.
- Ты со мной? Я рад. Я немного тебя.. потрогал, так что лучше не шевелись, а то будет совсем больно, - сказал он очень тихо, одновременно зацепив торчащую из руки кость. Я замычала от боли. - Ты знаешь правила, ты мне рассказываешь, я тебя отпускаю.
Потянувшись, он слизнул слезинку с моей щеки.
- Ты хорошо поела перед тем, как попасть сюда, - он окунул палец в лужу крови на полу. - Но я тебя высушу, и выброшу, если ты мне не расскажешь, где она. Мне нужна она, - как ребенку объяснял он мне.
Моя вселенная рушилась. Горячая боль окутала все тело, вынуждая выгибаться спину, но каждое движение причиняло еще большую боль.
Зазвонил телефон. Его телефон. Он раздраженно посмотрел на трубку, но, встав, отошел и ответил. Молча выслушал, не выражая никаких эмоция, ответив короткое "хорошо" и отключился. Повернувшись, посмотрел на меня пару секунд и вышел.
Я отдышалась и стала вправлять кости. Одну за одной, шипя, но старательно вдвигая, чувствуя как они становятся на место, заставляя оставшуюся кровь циркулировать вокруг переломов, заживляя. Собрала кровь с пола, помазав сверху ранки, затягивая. Надо было торопиться. Кто бы его не вызвал, он постарается вернуться побыстрее.
Я села. Некоторые кости царапнули по внутренним органам, но те быстро затянулись. Я чувствовала приближающийся рассвет, или просто слабела от недостатка крови, которая вся была направлена на регенерацию, но голова кружилась, а еще надо было придумать способ выбраться.
Я подошла к двери. Дотронулась до нее и прикоснулась лбом, спрашивая. Тяжело скрепя толстым деревом, дверь нехотя впустила меня в свою суть, рассказывая его последние действия. Вот он нажимает на замок, вот здесь, справа, на самый уголок. Нажала. Затем быстро касается рукой над ручкой. Щелчок. Есть. Дверь поддалась. Приоткрыв, я выглянула в длинный темный коридор. Никого не было видно. Я захлопнула дверь, громыхнув засовами снаружи. Мне повезло, что Шериф, выходя, поленился закрыть меня. Быстро по коридору, между дверей, бегом, ощущая ноги до последнего нерва, стиснув зубы. Еще одна дверь. Открыла. Куда-то вниз по лестнице, снова вверх. Мышцы сокращаются. Падаю. Голова кружится, крови мало, шум где-то недалеко. Еще несколько дверей. Перед глазами туман. Дверь.
Холод улицы. Открыла глаза. Жаркие люди. Такая быстрая, живая кровь. Вижу их тепло. Такое мягкое, стремительное. Упала на колени, вцепилась в лед пальцами. Только не думать о ней, только не броситься. Не выпускать Зверя, рвущегося из груди, мешая вдохнуть глубоким гортанным рыком. А ведь просто нужно отпустить себя, и боль пройдет, и кожа будет рваться с влажным звуком, пуская внутрь клыки, а кости будут ломаться с треском в жарком объятии, и кровь хлынет.. Один, второй, третий-все насытят и падут, как и должно быть, - подвывал тихонько Зверь. Стон сознания, такой слабый, такой неуверенный, но единственно верный сумел перекрыть это подвывание. Ногти сломались о лед, тело напряглось, вытягиваясь в струну, но это снова мое тело, и алый туман уходит из глаз, оставляя лишь опустошение, останавливая сердце, приглушая дыхание, чтобы не гонять зазря. Чьи-то руки подхватили. Тянут вверх, поднимают. Сопротивляться. Не сопротивляться. Женщина. Успокаивает. Едва знакомый запах. Знакомы? Подняла глаза и столкнулась взглядом. Нет, не знакомы. Обеспокоенная. Что-то говорит. Адрес. Какой адрес? Сажает в машину. Куда? Не важно. Солнце скоро. Солнце скоро.. Солнце..
